Брайан Стэблфорд - Империя страха [Империя вампиров]

Она не ответила, глядя на него строгими карими глазами, и уже только этот взгляд воодушевлял. Она выглядела молодо, больше похожая на освобожденную им удивительную девушку-рабыню, чем на стройную степенную женщину, какой она стала до прихода к Кантибху, чтобы выполнить просьбу Ноэла Кордери и обеспечить собственное бессмертие.

Флоты быстро сближались, передовые суда рыцарей Святого Иоанна уже не могли отвернуть в сторону, хотя, повернув на запад, получили бы лучшую возможность маневра. Они должны были выпустить стрелы по вражеским артиллеристам, прорваться среди галер, проходя даже по их веслам. Во флоте империи было в шесть восемь раз больше судов, и Лангуасс знал, что их единственной надеждой было повредить вражеские суда так, чтобы разрушить их строй. Некоторые все равно доберутся до Мальты, но если растянутся вереницей, а защитники Валетты будут их успешно бить, тогда галеры не смогут собраться для атаки на Большую Гавань или для высадки войск в бухте Святого Павла.

Лангуасс прокричал приказы рулевым. Он не напрягал голос, шум ветра терялся в такелаже, и члены экипажа спокойно стояли по местам. Они уже пригнулись, зная, что первыми откроют огонь носовые орудия галер. Все хорошо знали свое дело, одни были с Лангуассом пиратами, другие – моряками или каперами. На борту находилось несколько мальтийцев, но основу экипажа составляли французы и англичане, три четверти из них Кордери превратил в вампиров.

– Эх, был бы мой Селим здесь, – пробормотал Лангуасс, посмотрев на Лейлу. – Как бы он радовался приближающейся рубке!

На «Спитфайре» по каждому борту располагался только один ряд легких бронзовых пушек. Это было небольшое судно по сравнению с флагманским кораблем Валетты, внушительных размеров родосской каракой, с двумя пушечными палубами на каждом борту и лучшими стальными орудиями флота. Флагман шел дальше вместе с большими галионами в надежде, что малые суда нарушат вражеский строй, небольшие корабли смогут уничтожать врагов по своему выбору.

Некоторые из идущих в кильватере Лангуасса судов были едва больше арабских дхоу и несли только легкие пушки на тумбах, которые испанцы называли эсперильями, но даже эти суда могли обстреливать гребцов на малых галеотах и нарушить корабельный строй. В этом случае галеры могли мешать друг другу, помогая атакующим. Если бы на веслах сидели только рабы и осужденные, они были бы слабы для драки, но Лангуасс хорошо знал, что Дракула и Ричард искали во всей Испании и Италии сильных наемников, которые под огнем будут лишь сильнее сжимать зубы.

Лангуасс взглянул вниз на волны, плещущие вокруг «Спитфайра», и пожелал, чтобы они были повыше.

Сильный шторм нанес бы больший вред врагу, чем все пушки его эскадры; но небо было ясным и безоблачным, а море голубым и ласковым.

Он опять посмотрел вперед, отыскивая нужный ему промежуток во вражеском строю, затем оглянулся на корабли своей эскадры, и вновь почувствовал волнение, туго сковавшее грудь. Став грабителем, он познал это волнение как род страха, но научился толковать как приятное возбуждение, тягу к крови. Сейчас она слилась с другой жаждой крови, и Лангуасс, облизав пересохшие губы, подумал о тех шлюхах, которые сотнями появлялись в Валетте и Мдине, предоставляя то, что требовали от них бравые мальтийцы.

Он вынул саблю из ножен и высоко поднял ее, давая сигнал своим людям. Стоящая сзади Лейла вытащила свои пистолеты, показывая, что тоже готова.

Бомбарда на носу ближайшей галеры, идущей впереди чуть справа, бухнула в первый раз, каменное ядро плюхнулось в воду в ста ярдах. Лангуасс улыбнулся: одним ядром, нацеленным на стены Большой Гавани, стало меньше.

Хотя они давали не больше полдюжины узлов каждый, скорость сближения была большой, и все больше орудий начали стрелять, от галеры, выстрелившей первой, до небольшого галеота. Когда капитаны этих двух судов заметили, что Лангуасс хочет войти между ними, они повернули друг к другу и промежуток уменьшился, но Лангуасс не беспокоился. Скорость «Спитфайра» была достаточной, чтобы разнести их весла в щепки, и, пока их абордажные мостки не зависли над его узким корпусом, он был в безопасности.

Галеот поворачивал во время рывка «Спитфайра», и нельзя было угадать, хотел ли он перерезать путь или лучше навести свои пушки, но поворот не получался, потому что он стоял против ветра. Возможно, гребцы не очень старались, несмотря на удары бичами надсмотрщиков и на бой барабана.

Железное ядро попало в такелаж фок-мачты, второе пролетело по палубе, расщепляя доски, но бомбарда галеры не могла теперь их достать, только легкие пушки могли продолжать обстрел. Лангуасс крикнул своим артиллеристам, и ответило легкое носовое орудие «Спитфайра». Мушкетеры с рей начали стрелять по гребцам.

Галиот, потерявший надежду перехватить «Спитфайр», опять попытался повернуть и совсем потерял ход, так что галера справа оказалась на виду всего правого борта каравеллы, проходящей траверз. Лангуасс закричал в восторге от удачи и взмахнул саблей, считая секунды до залпа.

Он крикнул «Огонь!», канониры принялись за работу, пушки неровно подпрыгнули. Палуба галеры была много выше, чем палуба каравеллы, с двумя рядами гребцов, по два на весло, и, хотя мушкетеры стреляли с нее вниз по «Спитфайру», ядра, попавшие в корпус галеры, нанесли огромный урон, пробоины были в опасной близости от ватерлинии. Лангуасс торжествовал, Лейла тоже, хотя они видели, как несколько собственных канониров и снайперов упали, раненные. Мшкетная пуля попала в штурвал, рулевой в страхе отпрянул, но это была случайность, он был защищен лучше всех.

Лейла стреляла по проходившей за кормой не дальше чем в тридцати футах галере, Лангуасс оглянулся, чтобы оценить результат своих выстрелов. Но времени радоваться не было, неразворотливый галеот был рядом, и артиллеристы уже начали стрелять. Залпы накрывали невысокое судно, убивали людей, хотя корпусу нанесли малый урон.

В ответ посыпался град мушкетных пуль, еще двое рухнули на палубу «Спитфайра» под проклятия Лангуасса. Он видел итальянские суда, но на них валашские солдаты – лучшие в мире мушкетеры, с этим нужно было считаться, даже если стреляли с палуб. «Спитфайр», с меньшим, чем у врагов, .экипажем, не мог позволить себе такие потери.

Лангуасс проклинал про себя судьбу, но по-настоящему сожалел о крушении тайной надежды найти судно с цветом нормандских рыцарей, тогда он смог бы разрядить бортовые пушки по соратникам Ричарда, заставив их позеленеть от страха перед голубыми глубинами моря.

Лангуасс опять пожалел о спокойной погоде, позволявшей плоскодонным галерам лежать на воде, в то время как каравеллы постоянно качало. Он выкрикивал приказы во всю мочь – канонада стала оглушительной. Экипаж знал свое дело и по его сигналу мгновенно ставил паруса, ловя ветер.